Давным-давно жил в Пхеньяне один человек. Добрый, добрее некуда. Мелочную лавку держал, тем и жил. Честно торговал, без обмана. А уж если выручить кого из беды надо, он тут как тут.
Зашёл как-то в лавку старик даос. Ни жены у него, ни детей — один в целом свете. Разговорились с хозяином. Слово за слово — и тут выясняется: родня он хозяину. Не далёкая — близкая. Говорит старик:
Жить мне осталось недолго. Может, дадите приют?
Лавочник и чужому не отказал бы, а тут свой, родной. Как не пустить? И отдал даосу самую лучшую комнату, заботиться о нём стал.
Принёс с собой старик деревянную подушку в штопаной-перештопаной тряпке. Берёг как зеницу ока, никогда с ней не расставался. Даже дома не выпускал из рук, а уж если отлучится куда, непременно с собой возьмёт. Никто не знал, что за подушка такая.
Прошло несколько лет. Обеднел лавочник, покупателей совсем нет. Редко кто в лавку заглянет. А старик живёт себе и живёт. Будто нет ему дела до лавочника.
Сидит как-то в лавке хозяин, думу невесёлую думает. Тут подходит к нему старик и говорит:
Гляжу я, ты с лица спал. Или беда какая случилась? Возьми вот мою подушку, поспишь на ней ночь — полегчает.
Сказал так, тряпицу развязал, чурбан из неё деревянный вытащил. Взял торговец чурбан, поблагодарил старика, а сам думает: «Где это слыхано, чтобы от чурбана да вдруг полегчало?»
Ушёл старик к себе в комнату, а лавочник опять загрустил. Сидел он, сидел, спать захотел, под голову чурбан положил и лёг. Вдруг слышит — музыка заиграла. Открыл глаза, а из подушки белый дымок поднялся. Струйка за струйкой — не стало ничего в комнате видно. Вдруг откуда ни возьмись — маленькие человечки. И золотой бык с поклажей. Хватают человечки поклажу, в углу складывают. А это всё узелки. Тьма их тьмущая. Показалось лавочнику, будто деньги в тех узелках, и думает он: «До того обеднел, что даже во сне деньги вижу!» Подумал так, с боку на бок перевернулся и крепко уснул.
Наутро забыл лавочник сон, в лавку пошёл, смотрит — в ящике денег полно. Мало того, все долговые расписки.
Прибежали кредиторы, благодарят за то, что долги им вернул, с процентами.
Вспомнил тут лавочник сон и понял: не простой чурбан ему дал даос — волшебный. Пошёл к старику лавочник, рассказал, что за диво с ним приключилось, а старик отвечает как ни в чём не бывало:
Это тебе за твою доброту!
